Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Плиско Н.: Паустовский (Литературная энциклопедия. Т. 8. — 1934 )

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: деятельность П. начал серией новелл, изображающих жизнь моряков и быт приморских южных городов. Эти ранние произведения П. сохраняют в себе ряд черт мелкобуржуазного интеллигентского восприятия действительности. Писателя остро интересует здесь проблема несоответствия мечты и действительности. Он уделяет особое внимание образу «мелкого» человека; таков напр. образ гравера в новелле «Этикетки для колониальных товаров» («Встречные корабли», 1928), к-рый жил мечтой «об океане, о серебряных веснах, о желтом блеске чужих и пустынных берегов» и к-рого жестокая реальность царской России с неизбежностью возвращала в царство нищеты и произвола. Позднее этот гравер «проморгал революцию». В ранних рассказах П. выявляется пассивно-созерцательный подход к действительности, писатель любуется в этих новеллах морем, силой и остроумием моряков, он не идет здесь дальше изображения стихийного, индивидуалистического бунта против капиталистической...

2. Романтики. I. Жизнь. Цветы

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: воду около постели больного. – Хатидже, – сказал Сташевский. – Славная девушка. – И он прикоснулся к цветам. Я взял маленькую записку. «Почему вы не приходите, Максимов? Мне нужно спросить вас о многом. Ведь вы еще не скоро уедете?» Гарибальди снова зашептал: – Она спросила меня: «Когда можно прийти к вам?» Я сказал: «Синьорина может прийти вечером, я сыграю для нее на скрипке». – Молодец, старик. Ну и что же? – «Хорошо», – сказала она, попрощалась и протянула мне свою руку. И теперь рука у него еще пахнет, так пахнет… Вечером в нашем номере стало даже уютно. Гарибальди надел синие брюки Сташевского, почистил рыжие ботинки, поскреб свою табачную щетину и стал похож на старого прожженного боцмана с грязных итальянских буксиров. Хатидже вошла в номер, тотчас смущенно засмеялась, вытащила из меховой муфты печенье, шоколад и неразрезанный томик стихов. – Это книжка Блока, – сказала она Сташевскому. – Мне казалось, что вы должны его любить. Я пошел за Гарибальди. Когда я проходил мимо свинцового, мутного зеркала, я заметил, что тоже смеюсь, и подумал: «Ей было немного страшно идти сюда, но теперь все прошло». Гарибальди долго настраивал скрипку, потом вздохнул и пошел со мной. Когда мы вошли, я заметил, что Хатидже была еще больше взволнована. Голос ее стал низким, грудным, Гарибальди...

3. Блистающие облака. Соловейчик и Зинка

Входимость: 2. Размер: 40кб.

Часть текста: Коонен. После дачной тьмы и воя псов театр сверкал, как драгоценная коробка. Бледная кожа на лице впитывала яркий свет. Батурин чувствовал легкость, оторванность от постоянного места, - связь с Москвой была нарушена. Мысль о поисках поглощала все. "Неужели там много зависит от личной судьбы?" - думал он удивленно. Это опровергало его теорию о подчиненности человека эпохе. До тех пор он был убежден, что усталость его - отголосок настроений многих, переживших войны, эпидемии, революции. Но вот, в сущности, такой пустяк - поездка на юг, поиски "пропавшей грамоты", мысли о женщине, совершенно неизвестной, о том, что найденный дневник войдет в историю человеческой культуры, - все это вызывало в нем совсем новое ощущение причудливости переживаемой эпохи, ее неповторимости, ее скрытых возможностей. Ощущение это было смутно, но главное, Батурин поверил в него и внутренне окреп. Появилась способность действовать ( до тех пор всякая деятельность казалась бы ему утомительной беготней). Батурин понял, что самые действия вызывают особый строй мыслей, наталкивают на великое множество новых настроений и образов. "Кажется, - думал он пока еще робко, - этот закал необходим для писателя. Батурин открыл, как это часто бывает с одиночками, что глубоко выношенные мысли, казалось целиком ...

4. Паустовский К. Г. - Фраерману Р. И., Сентябрь 1932 г.

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: ценные сведения, кото­рыми изобилует письмо,— в частности, за сообщение о том, что «Зола» приедет в Москву. Получил привет от Туси Разумовской. Если рапа до отъезда заживет — пойду на Черное озеро. Было три синих и жарких дня с паутиной и дождем желтой листвы, стояло безветрие, но сегодня опять задул суховей. Вы ужинаете в Метрополях, натираете полы и спори­те с очкастыми мышами («знаете-понимаете») о ширпотребе, мы — каждым нервом чувствуем биение осени. Уже улетают птицы — это очень печально, как в старом ро­мансе. Напишите непременно,— до отъезда мы еще успеем получить ваше письмо. Боюсь, что нога задержит меня в Солотче дольше, чем хотелось бы. Немного неприятна температура,— как бы не заразили рану, лезут в нее грязными скальпелями и пальцами. В больнице я подслушал несколько сюжетов, которые недорого продам Роскину. Пишите. Ваш К. Паустовский. Приписку делаю специально для Вали. В виде мести за ее чудесный почерк. К. Я, кажется, пишу немного неразборчиво? 9 сентября 1932 г. Солотча Рувим, дорогой! Не поленитесь позвонить в «Наши до­стижения» Бобрышеву или Разину и передать, что вто­рая часть «Лонсевиля» готова и я ее переписываю (идиот­ская работа) и вышлю 12 сентября. Задержала нога, пи­сать лежа очень трудно. Деньги от них я...

5. Гончаров Ю.: Сердце, полное света

Входимость: 1. Размер: 99кб.

Часть текста: на крышах, транзисторы, силясь друг друга перекричать, орут вечерами на улицах, в кучках парней и девушек. Асфальтовые шоссе пролегли через поля, машины гудят даже ночью. До Малой Приваловки, до Никольского теперь можно домчаться из Воронежа за сорок минут... А тогда, сразу же после войны, это была дальняя сторона. Оттого, что мужские крестьянские руки четыре года были заняты совсем другим делом, здесь так задичали луга, так разрослись камыши и кустарник, так загустел заповедный лес вдоль Усманки, такая вязкая устоялась здесь тишина, что край этот стал совсем глухим, погрузился как бы в дремоту, вернулся куда-то далеко назад, к временам почти что первобытно-древним. Тогда между Малой Приваловкой и Никольским, возле деревушки Лаптевки, в бывшую усадьбу писателя Александра Ивановича Эртеля, современника Чехова, приезжали литераторы из Москвы, Ленинграда и других городов, чтобы пожить в тишине, на деревенском воздухе и поработать над своими книгами. 1 В Эртелевке два лета прожил и Паустовский — в 1946-м и 1947 годах. Помню утренний дачный поезд до Графской, просвеченный желтым солнцем, набитый сеном грузовик, который повез нас дальше. Мысль познакомиться с Паустовским, поговорить — у воронежских писателей и журналистов родилась как-то сама собой, сейчас уже не вспомнить, кто первый ее...