Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Паустовский К. Г. - Хикмету Н., 1 июля 1962 г.

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Паустовский К. Г. - Хикмету Н., 1 июля 1962 г. Н. ХИКМЕТУ 1 июля 1962 г. Барвиха Дорогой Назым Хикмет! Вы очень растрогали меня своей поездкой в Тарусу, своей статьей обо мне, прекрасными стихами и Вашим вы­ступлением на вечере в Литературном музее. Все это было для меня неожиданным и драгоценным подарком. Я благо­дарю Вас от всего сердца. С тех пор как я узнал Вас как поэта и прямого и муже­ственного человека, я хотел встретиться с Вами, но из-за своей дикой застенчивости не сделал этого до сих пор. Однажды мы встретились в Варшаве (в августе про­шлого года), в «Бристоле», но я не решился подойти к Вам, так как мне показалось, что Вы меня не узнали. Я только что вышел из больницы. К половине августа врачи отпустят меня на волю, и если Вы будете в Москве, то приезжайте ко мне в Тарусу. Может быть, в какой-то сотой степени, но наша взаим­ная симпатия объясняется тем, что я полутурок,— моя ба­бушка была чистокровная турчанка родом из Казанлыка во Фракии. Я, конечно, шучу, но все же иной раз горжусь, что во мне есть доля турецкой крови,— я очень люблю простых крестьян и рабочих-турок. Еще раз — большое спасибо. Крепко жму Вашу руку. Ваш К. Паустовский. Мой телефон в Москве Б7-48-49. В Тарусе - 109. Примечания Опубликовано в «Новом мире» (1982, № 7). Печатается по подлиннику, хранящемуся у Г. А. Арбузовой. Назым Хикмет Ран (1902—1963) — турецкий поэт, с 1951 г. живший в СССР. 31 мая 1962 г. «Московская правда» поместила статью Хикмета «Щедрость таланта».

2. Медников А.: Уроки мастерства

Входимость: 1. Размер: 43кб.

Часть текста: впервые открывший дверь комнаты, где сидели его будущие ученики, был в действительности вовсе не высоким, а скорее даже небольшого роста, как говорят — приземистый, с широкими плечами, с коротко подстриженными волосами на крупной голове, которую уже тогда окаймлял на висках широкий седой ободок. Он носил очки, которые снимал при чтении, оттого, что был близорук, и голос у него оказался не сильный и звучный, а негромкий и немного глуховатый, с той мягкостью, которую всегда окрашивала готовность улыбнуться, пошутить, присыпать солью легкой иронии пафос любого своего рассказа. Прошло уже много лет, и я не помню, чему именно был посвящен первый семинар после знакомства с учениками. Помнится лишь, что Константин Георгиевич сразу же проявил живой интерес, так сказать, к долитературной, жизненной биографии каждого, кто решил посвятить себя литературе. Не раз он говорил, что является противником ранней литературной профессионализации; возможно, он опирался на собственную судьбу, — сменив множество профессий и на много лет «уйдя в жизнь», он, таким образом, готовил себя к первым книгам. Но особенно молодых, прямо с школьной скамьи, собственно, и не было в нашем семинаре. Каждый принес с собою уже какой-то багаж пережитого. Что же касается опыта литературного, печатных работ, то ими как раз, к моему удивлению, Константин Георгиевич интересовался меньше всего. Может быть, просмотрев эти работы, он не увидел в них признаков настоящего мастерства и решил на них не опираться, ибо переучивать всегда труднее, чем учить. Не знаю. Но, во всяком случае, он с самого начала усадил всех студентов, и печатавшихся уже, и непечатавшихся, за... своего рода контрольные семинарские упражнения. Паустовский задавал нам уроки... на воображение. Позже, в своей известной книге о писательском труде, в «Золотой розе», Константин Георгиевич уделил воображению целую...

3. Книга о жизни. Начало неведомого века. О фиринке, водопроводе и мелких опасностях

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: одесситы, "с гарниром из слез". У меня и Назарова (мы поселились рядом) денег почти не осталось. Поэтому мы питались только фиринкой и мокрым кукурузным хлебом. По виду он походил на зернистый кекс, по вкусу - на анисовые капли. После еды приходилось полоскать рот, чтобы уничтожить пронзительный запах этого хлеба. Изредка я покупал жареные каштаны. Торговали ими вздыхающие старухи, закутанные в тяжелые бахромчатые шали. Они сидели вдоль тротуаров на низеньких скамейках и помешивали в жаровнях каштаны. Каштаны трещали, лопались и распространяли запах чуть пригорелой коры, но с душистым и сладким привкусом. Света в Одессе было мало, фонари зажигали поздно, а то и совсем не зажигали, и, бывало, по тихим осенним вечерам один только багровый жар жаровен освещал тротуары. Этот свет снизу придавал улицам несколько феерический вид. Старые женщины кутались в шали, а город кутали частые туманы. Вся осень прошла в этих приморских туманах. Признаться, с тех пор я полюбил туманные дни, особенно осенью, когда они подсвечены вялым лимонным цветом палой листвы. Найти жилье в Одессе было очень трудно, но нам повезло. На Ланжероне, на маленькой и пустынной Черноморской улице,...

4. Булгаков и театр

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: чеховскую «Чайку». «Киевский мещанин» был совершенно особенным типом обывателя, чем-то средним между чванным и глуповатым польским шляхтичем, жестоким ханжой и наглым Епиходовым. Из гущи этой отталкивающей общественной прослойки выходили изуверы и черносотенцы. Их крепостью была Киево-Печерская лавра, а трибуной — визгливые монархические газеты, издававшиеся «юго-западными» мракобесами Шульгиным и Пихно. Знакомством с этим «киевским мещанином» и объясняется то, что Булгаков — представитель передовой интеллигенции — испытывал всю жизнь острую и уничтожающую ненависть ко всему, что носило в себе хотя бы малейшие черты обьгеательщины, дикости и фальши. Вся жизнь этого беспокойного и блестящего писателя была, по существу, беспощадной схваткой с глупостью и подлостью, схваткой ради чистых человеческих помыслов, ради того, что человек должен быть и не смеет не быть разумным и благородным. В этой борьбе у Булгакова было в руках разящее оружие — сарказм, гнев, иронгя, едкое и точное слово. Он не жалел своего оружия. Оно у Булгакова никогда не тупилось. Киев, несмотря на существование своего «местного» обывателя, был, прежде...

5. Дядя Гиляй (В. А. Гиляровский)

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: энергии и неудержимой доброты. Прежде всего в Гиляровском поражала цельность и выразительность его характера. Если может существовать выражение «живописный характер», то оно целиком относится к Гиляровскому. Он был живописен во всем — в своей биографии, в манере говорить, в ребячливости, во всей своей внешности, в разносторонней бурной талантливости. Это был веселый труженик. Всю жизнь он работал (он переменил много профессий — от волжского бурлака до актера и писателя), но в любую работу он всегда вносил настоящую русскую сноровку, живость ума и даже некоторую удаль. Не было, кажется, в окружающей жизни ни одного явления, которое не казалось бы ему заслуживающим пристального внимания. Он никогда не был сторонним наблюдателем. Он вмешивался в жизнь без оглядки. Он должен был испробовать все возможное, научиться делать все своими руками. Это свойство присуще только большим жизнелюбцам и безусловно талантливым людям. Современник Чехова, Гиляровский по характеру своему был, конечно, человеком не тогдашнего чеховского времени. Его жизнь только по времени совпала с эпохой Чехова. Несмотря на закадычную дружбу с Антоном Павловичем, Гиляровский, как мне кажется, внутренне не одобрял и не мог принять чеховских героев, склонных к сугубому самоанализу, к резинъяции и разумиям. Все это было Гиляровскому органически...