Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "З"

1. Книга о жизни. Бросок на юг. Борец Довгелло

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: – в конец. Или наоборот. При этом течение мысли редактора ничуть не страдало, и бледный смысл его строк сохранялся в неприкосновенности. Поэтому верстка каждой передовой статьи превращалась в типографии в решение задачи с несколькими неизвестными. Даже наш корректор Семен Акопович – самый образованный человек в Батуме, – близоруко вчитываясь в гранки передовой статьи, приходил в отчаяние и говорил мне: – Ставьте как попало. Я снимаю с себя ответственность за эту членистоногую статью. Такие статьи размножаются почкованием. Из одной можно сделать сто. Надо только механически переставлять фразы. Предположим, что в статье сорок пять фраз. Значит, путем перестановок мы можем получить свыше двух тысяч статей! Но редактор, оказывается, хорошо помнил порядок абзацев в своей статье и каждый раз устраивал нам плаксивые скандалы. Семен Акопович принадлежал к категории корректоров-философов. Он знал все законы корректорского дела. В свободное время он сам набирал эти законы-лозунги и вывешивал их на стене корректорской клетушки. Главный лозунг «Шум – злейший враг корректуры!» был набран афишными буквами, и по сторонам его стояли в ряд четыре угрожающих восклицательных знака. Внизу под этим лозунгом была приклеена к двери узкая полоса бумаги. На ней было набрано: «Не задавайте корректору во время работы никаких пустых и посторонних вопросов. Даже можете с ним не здороваться, – он не будет в обиде, – ибо этим вы ему только поможете». А в самой клетушке у Семена Акоповича висели два железных предупреждения: «У каждого наборщика свои собственные ошибки» и «Ни один наборщик не может набирать без ошибок». Это последнее изречение вызвало бурю негодования среди молодых наборщиков. Старые наборщики только посмеивались: они знали по опыту, что Семен Акопович прав. И действительно, бунт продолжался не больше получаса. Он затих, когда Семену Акоповичу подали оттиск первой гранки, тщательно набранной лучшим молодым наборщиком. Семен Акопович без всякого злорадства, а,...

2. Паустовский и Татьяна Арбузова

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: к любви", - считает дочь Татьяны, Галина Арбузова - Как произошло знакомство вашей мамы с Константином Георгиевичем? Наверное, есть какое-то семейное предание? - С Паустовским маму познакомил мой отец. Они встречали в Ялте Новый год, и мама рассказывала, как папа с большим воодушевлением крикнул ей: "Танька, Танька, иди скорей, я тебя познакомлю с необыкновенным человеком и писателем!" Мама тогда мало была знакома с творчеством Паустовского, но, любя и даже обожая отца, она, прислушиваясь к его мнению, а особенно к такому восторженному, стала ждать появления этого человека. И вдруг появился, как вспоминала мама, довольно чопорный, небольшого роста мужчина, застегнутый на все пуговицы. Маме он страшно не понравился этой своей изолированностью и, как ей показалось, даже надменностью. На людей, которые не знали Константина Георгиевича, он всегда производил такое впечатление. Но на самом деле он был полной противоположностью тому впечатлению, которое производил. Для посторонних он выработал какую-то отгороженность. Всегда при галстуке, с сосредоточенным выражением лица. Расслабленности при незнакомых людях он себе не...

3. Ветер скорости

Входимость: 1. Размер: 67кб.

Часть текста: себе, что не было на свете этого добродушного увальня. Ветер скорости гудел в крыльях «победы». Под этот гул хорошо было думать о разных разностях, хотя бы об этой невозможной встрече Безухова со Стендалем. О чем они могли говорить? Может быть, о том, что рядом со старой кровавой историей, с ее войнами и бессмыслицей живет простая повесть любящих сердец, где-то близко бьется милое сердце Наташи Ростовой. И ради этого сердца стоит броситься очертя голову в любую опасность. Мало ли мыслей приходит в голову под гул дорожного ветра! А здесь ему было где разгуляться – на автостраде Москва – Минск, серой бетонной ленте, туго натянутой от края до края земли. Дорога эта проходит в стороне от городов и деревень. Города возникают и проносятся по ее сторонам, как виденья. Таким виденьем прошла на вечереющих холмах героическая Вязьма. И снова помчались километры красной по осени болотной травы, березняка и равномерно сменяющих друг друга перелесков. Днепр под Смоленском блеснул узкой извилиной. Берега его дымились паром. Около Днепра мы остановили машину. Пастух гнал навстречу пестрое стадо. Вопреки тысячелетней привычке, он не кричал на коров осипшим, отчаянным голосом: «Куды, дьяволы!» Он заменил этот возглас более современным: «Алло, красавицы! Алло!» И коровы, проходя мимо машин, ласково поглядывали на нас, помахивали хвостами и, казалось, хотели сказать: «Вот видите, какой у пас чудный пастух». К вечеру показался Смоленск – многострадальный город, раскинутый на кручах над...

4. Бондарин C.: Кораблик Паустовского

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: только главным калибрам артиллерии. На западе долго погасала июньская северная заря, и поэтому в той стороне, несмотря на дымы, еще хорошо очерчивались стройные силуэты британских дредноутов, шедших под флагом адмирала Джеллико. Немецкие эскадры старались сохранить более выгодную позицию. Их энергичный командующий, адмирал Шеер, маневрировал, держась к востоку от Джеллико, — здесь видимость его кораблей терялась в наплывающих туманах. Но так или иначе весь горизонт — и на востоке, и на западе — вздрагивал в молниях пушечных залпов. И повсюду, то тут, то там, вдруг взбрасывались гигантские фонтаны — всплески недолетов двенадцати- и четырнадцатидюймовых снарядов. И вот тогда-то внезапно со сражающихся кораблей заметили жалкую скорлупу какого-то парусного суденышка; время от времени захлестываемое брызгами зловещих фонтанов, рыбачье суденышко из всех сил старалось держаться на своем курсе под перекрестным огнем двух империалистических флотов. Эпизод этот включен в официальный отчет Британского адмиралтейства о Ютландском сражении. В разговоре Паустовский заметил: — Кораблик попал в историю не напрасно! Собирая морщинки у глаз, — уже тогда у Константина Георгиевича была эта особенность внимательного и доброго собеседника, — он улыбнулся, помолчал, может быть заново представляя себе картину грандиозного боя в...

5. Халина Татьяна: Паустовский Константин Георгиевич

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: самой что ни на есть происшедшей жизни». Отец писателя Георгий Паустовский был железнодорожным статистиком, за которым среди родственников установилась слава легкомысленного человека, с репутацией фантазера, который, по словам бабушки Константина, «не имел права жениться и заводить детей». Он происходил из запорожских казаков, переселившихся после разгрома Сечи на берега реки Рось около Белой Церкви. Георгий Паустовский долго не уживался на одном месте, после службы в Москве жил и работал в Пскове, в Вильно и позже осел в Киеве, на Юго-Западной железной дороге. Мама писателя Мария Паустовская была дочерью служащего на сахарном заводе, и обладала властным характером. Она очень серьезно относилась к воспитанию детей, и была убеждена, что только при строгом и суровом обращении с детьми можно вырастить из них «что-нибудь путное». У Константина Паустовского были два брата и сестра. Позже он о них рассказывал: «Осенью 1915 года я перешел с поезда в полевой санитарный отряд и прошел с ним длинный путь отступления от Люблина в Польше до городка Несвижа в Белоруссии. В отряде из попавшегося мне засаленного обрывка газеты я узнал, что в один и тот же день были убиты на разных фронтах два мои брата. Я остался у матери совершенно один, кроме полуслепой и больной моей сестры». Сестра писателя Галина умерла в Киеве в 1936 году. В Киеве...