Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Воитель

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: серебряными от листвяной светлой изнанки. За Музгой до самой Оки тянулись без конца и без края колхозные луга. Поэтому на Музге держали паром. Заправлял им тихий с виду рыжеватый мужичок, дядя Вася. Жил он в шалаше около парома с ранней весны до самого льда. По случаю такого долгого проживания дядя Вася строил шалаш очень основательно, выкапывал рядом с ним погребок, сколачивал на вольном воздухе стол и скамейку. Под очагом у дяди Васи весь день горел костер. Дым этого костра, подымаясь над непролазными зарослями, служил как бы маяком: на него выходили и охотники, и рыболовы, и запутавшиеся в зарослях в поисках телят деревенские мальчишки. Паром был далеко от деревни, километрах в пяти, но человек любопытный, желающий знать все новости, обязательно шел к дяде Васе. Там было досконально известно все, что случилось в окружности на сто километров. Городской неопытный человек, конечно, удивлялся, не мог понять, как это в таком малопроезжем месте собирается столько новостей. Но местные жители знали, что каждый, кто переправляется через...

2. Книга о жизни. Начало неведомого века. Последняя шрапнель

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: и в Одессу отправлены из Салоник крупные французские воинские части с артиллерией и газами. Все эти слухи распространялись для того, чтобы беглецы с севера не ринулись в панике дальше на юг, в Константинополь, и не помешали бы бегству белой армии. Пароходов в порту было мало, и деникинцы берегли их для себя. Газеты еще выходили, и в кафе "Желтая канарейка" еще докучивали махнувшие на все рукой офицеры. Газеты пытались внушить населению затасканную историю о том, что "Москва сгорела, но Россия от этого не погибла". Газета, где я работал корректором, тоже занималась бесконечным перемыванием этой темы в статьях, фельетонах и стихах. Однажды к нам в редакцию пришел Бунин. Он был обеспокоен и хотел узнать, что происходит на фронте. Стоя в дверях, он долго стаскивал с правой руки перчатку. На улице шел холодный дождь, кожаная перчатка промокла и прилипла к руке. Наконец он стянул перчатку, мельком осмотрел серыми спокойными глазами дымную комнату, где мы сидели, и сказал: - Да, у вас небогато. Мы почему-то смутились, а Назаров ответил: - Какое уж тут богатство, Иван Алексеевич. На ладан дышим. Бунин ваял стул и подсел к столику Назарова. - Кстати,- сказал он,- вы не знаете, откуда взялось это выражение "дышать на ладан"? - Нет, не знаю. - В общем - конец! - сказал Бунин и...

3. Золотая роза. Ги де Мопассан

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: и он может сойти с ума не то что от мыслей, а от одних только невыносимых головных болей. Когда Мопассан умер, матросы прислали в редакцию одной из парижских газет короткое и неумелое письмо, полное большого человеческого горя. Может быть, только двое этих простых людей и знали, вопреки общему ложному мнению о Мопассане, что у их хозяина было гордое и стыдливое сердце. Что они могли сделать в память Мопассана? Только стараться изо всех сил, чтобы его любимая яхта не попала в чужие, равнодушные руки. И матросы старались. Они оттягивали ее продажу сколько могли. А они были бедные люди, и один - только бог знает, как это было им трудно. Они обращались к друзьям Мопассана, к писателям Франции, но тщетно. Так яхта и перешла к богачу и бездельнику графу Бартелеми. Когда Бернар умирал, он сказал окружающим: - Думаю, что я был неплохой моряк. Нельзя с большой простотой выразить мысль о благородстве прожитой жизни. К сожалению, очень немногие могут с полным правом сказать о себе такие слова. Эти слова - завещание, которое устами своего матроса оставил нам Мопассан. Он прошел поразительно быстрый писательский путь. "Я вошел в литературную жизнь, как метеор, - говорил он, - и выйду из нее, как молния". Беспощадный наблюдатель человеческой скверны, анатом, называвший жизнь "клиникой для писателей", незадолго до своего конца он потянулся к чистоте, к прославлению любви-страдания и любви-радости. Даже в последние часы, когда ему казалось, что его мозг изъеден какой-то ядовитой солью, он с отчаянием думал о том, сколько сердечности он отшвырнул от себя в своей торопливой и утомительной жизни. Куда он звал? Куда он вел за собою людей? Что он им обещал? Помог ли он им своими сильными руками лодочного гребца и писателя? Он понимал, что этого он не сделал и что если...

4. Телеграмма

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: перестали гонять в луга стадо. Пастуший рожок затих до весны. Катерине Петровне стало еще труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась темная вода, или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать. Катерина Петровна только по памяти знала, что вот эта – портрет ее отца, а вот эта – маленькая, в золотой раме – подарок Крамского, эскиз к его «Неизвестной». Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ее отцом – известным художником. В старости художник вернулся из Петербурга в свое родное село, жил на покое и занимался садом. Писать он уже не мог: дрожала рука, да и зрение ослабло, часто болели глаза. Дом был, как говорила Катерина Петровна, «мемориальный». Он находился под охраной областного музея. Но что будет с этим домом, когда умрет она, последняя его обитательница, Катерина Петровна не знала. А в селе – называлось оно Заборье – никого не было, с кем бы можно было поговорить о картинах, о петербургской жизни, о том лете, когда Катерина Петровна жила с отцом в Париже и видела похороны Виктора Гюго. Не расскажешь же об этом Манюшке, дочери соседа, колхозного сапожника, – девчонке, прибегавшей каждый день, чтобы принести воды из колодца, подмести полы, поставить самовар. Катерина Петровна дарила Манюшке за услуги сморщенные перчатки, страусовые перья, стеклярусную черную шляпу. – На что это мне? – хрипло спрашивала Манюшка и шмыгала носом. – Тряпичница я, что ли? – А ты продай, милая, – шептала Катерина Петровна. Вот уже год, как она ослабела и не могла говорить громко. – Ты продай. – Сдам в утиль, – решала Манюшка, забирала все и уходила. Изредка заходил сторож при пожарном сарае – Тихон, тощий, рыжий. Он еще помнил, как отец Катерины Петровны...

5. Книга о жизни. Бросок на юг. Маячный смотритель

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: оставив у всех нас – Бабеля, Ульянского и меня – впечатление неприятного и циничного человека. Твердая седая щетина торчала на его желтых щеках, а воспаленные глаза говорили о многих бутылках водки «Рухадзе с коровой», выпитых за последние дни. Одет он был небрежно и весь измят, будто сутками валялся на постели не раздеваясь. Он часто кашлял тяжелым, махорочным кашлем. Тогда по его изрытым щекам сползали слезы. Он невзлюбил Бабеля, его острых глаз и однажды зло сказал мне: – Чего он смотрит на меня, этот очкастый! Ненавижу смотрелыциков. Ловец человеческих душ! А что у меня на душе – ни один дьявол не знает. И он не узнает. Бьюсь об заклад. Может, я старый вор? Или убийца? Или торгую девочками? По таксе. Или самый умилительный дедушка? Пусть поломает голову. В другой раз он сказал: – Чтобы быть смотрителем маяка, нужно забыть начисто прошлое. Тогда вы никогда не упустите зажечь фонарь. – А бывали случаи, что маяки не зажигались? – спросил я. – Только если смотритель умирал, – ответил Ставраки и усмехнулся. – Или сходил с ума. И если при этом он был совершенно один на маяке. И его некому было сменить. Ни жене, ни дочери. – А у вас есть семья? – спросил я и тотчас почувствовал, что допустил непонятную еще мне самому бестактность. Он ответил мне грубо и раздраженно: – Если вы, молодой человек, хотите поддерживать общение с людьми, то не вмешивайтесь в чужие дела. Возьмите лист бумаги и запишите на нем все темы, которых не следует касаться из праздного любопытства. – Грубость, – сказал я, – не делает вам чести. Ставраки вынул из кармана бушлата плоский флакон от одеколона, хлебнул из него несколько глотков, потом, прищурившись, посмотрел на меня и сказал наставительно: – Выспренне разговариваете. Разница наших возрастов обязывает вас к уважительному поведению. А что касается чести, то откуда вы знаете,...