Поиск по творчеству и критике
Cлово "HEX"
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Часть текста: Беспокойная юность. Измена Измена В Кобрине мы получили приказ идти на север. Мы двигались, почти не останавливаясь, пока не дошли до местечка Пружаны вблизи Беловежской пущи. По дороге мы проходили мимо бесконечных скудных полей, заросших дикой горчицей. На юго-западе курился взорванный Брест. В поле около Пружан мы увидели брошенное орудие с развороченным стволом и остановились. Около орудия сидели солдаты в заскорузлых шинелях. Иные курили, другие перематывали портянки, третьи сидели без дела, равнодушно поглядывая на нас. Я подъехал к солдатам. - Что это? - спросил я бородатого солдата и показал на разбитое орудие. Солдат лежал, прислонившись к орудийному колесу, и курил. Он мельком посмотрел на меня и ничего не ответил. - Что это такое? - спросил я снова. - Так я тебе и должен все докладывать! - огрызнулся солдат.- Что ты есть за начальник? Не видишь, что ли? Орудия! - Почему ствол разворочен? Солдат отвернулся и махнул рукой. За него ответил плачущим голосом молодой солдат без фуражки. Его стриженая белобрысая голова блестела, как стеклянный шар. - Ну что пристали, молодой человек! - сказал он с досадой.- Покою от вас всех нету. Хоть в омут кидайся. - Чего он спрашивает? - закричал солдат с зеленым лицом. Он сидел на корточках и соскребывал щепкой грязь с сухаря.- Чего душу тянет? Не соображает, что с орудием? Измена - вот что! - Измена! - повторил хриплым голосом бородатый солдат, сел и отшвырнул цигарку. Он сжал черный кулак и потряс им на восток, где ветер гнул тонкие ракиты. -...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: моя бабушка -Викентия Ивановна, высокая старуха полька. У нее было много дочерей, моих тетушек. Одна из этих тетушек, Евфросиния Григорьевна, была начальницей женской гимназии в Черкассах. Бабушка жила у этой тетушки в большом деревянном доме. Викентия Ивановна всегда ходила в трауре и черной наколке. Впервые она надела траур после разгрома польского восстания в 1863 году и с тех пор ни разу его не снимала. Мы были уверены, что во время восстания у бабушки убили жениха - какого-нибудь гордого польского мятеж-пика, совсем не похожего на угрюмого бабушкиного мужа, а моего деда - бывшего нотариуса в городе Черкассах. Деда я помню плохо. Он жил в маленьком мезонине и редко оттуда спускался. Бабушка поселила его отдельно от всех из-за невыносимой страсти деда к курению. Изредка мы пробирались к нему в комнату, горькую и мутную от дыма. На столе горами лежал табак, высыпанный из коробок. Дед, сидя в кресле, набивал трясущимися жилистыми руками папиросу за папиросой. С нами он не разговаривал, только взъерошивал тяжелой рукой волосы у нас на затылке и дарил лиловую глянцевую бумагу из табачных коробок. Мы часто...