Поиск по творчеству и критике
Cлово "CENSORED"
Входимость: 4. Размер: 67кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 67кб.
Часть текста: нашел в нем «Европейский дневник» Паустовского. В дневнике – про меня. Старые записи о нашем давнем путешествии вокруг Европы на теплоходе. Оказывается, Паустовский всю дорогу вел записи, краткие, сжатые до предела: обозначения событий, упоминания о разговорах, почти не расшифрованные. Спустя четверть века Галина Арбузова опубликовала их. Даже сквозь эти – наспех сделанные, рабочие, чисто служебные, для себя – записи рука художника, его глаз, его стиль ощущаются. Что отделанная повесть, что черновик – оба пишутся одним и тем же почерком. Здесь почерк, может, даже проступает лучше, натуральнее: «На улице, на парапете, где растет какое-то сочное зеленое растение с большими волнистыми лапами, как у портулака. Оранжад. Жара. Значки рабочим и мороженщику. „Иса крем!“ Полицейский выпрашивал у мороженщика значок». «По склонам Этны бьют фонтаны дымков. Апельсиновые сады. Невероятная голубизна, отвесный берег в плюще, крепости – ноздреватые, старинные, губки в воде. Дельфины». Много записей – односложных, малопонятных и вовсе не понятных постороннему читателю. Для меня же они как нажатые кнопки – вспыхивают, освещаются полузабытые сцены, картины, краски. Что-то всплывает, не сразу, из глубины памяти, а что-то и не может уже всплыть, отзывается каким-то слабым колыханием, а всплыть не может. Чужой дневник. В нем все чуть иначе. Краски чересчур яркие, тени гуще, свет падает слишком красиво. В Стамбуле Паустовский увидел джип с полицейскими, у меня же остались – дивной красоты турчанки. Нигде не встречал столько красивых женщин, как в Стамбуле. Собственные воспоминания о той поездке задвигались, ожили. Они обретали новое измерение. Через Паустовского я узнавал себя, он записывал меня, что я делал, что я говорил. Я сравнивал его записи и свои воспоминания, разницу...