Многим известно, что в начале 60 - х годов в Старом Крыму, на улице Карла Либкнехта, открыли дом - музей Александра Грина. Далее, в 1998 году, на этой же улице в старинном двухэтажном особняке бывшего купеческого собрания оформлен замечательный литературно - художественный музей. А в один из дней золотой осени 2005 года рядом, через дорогу наискосок, открыл свои двери перед посетителями еще один старокрымский литературный музей -- дом - музей К.Г.Паустовского. Таким образом, город у подножия величавой горы Агармыш стал городом трех литературных музеев. И все они получили прописку на одной улице. Факт, достойный Книги рекордов Гиннесса.
Счастливый случай позволил стать свидетелем представления старокрымского дома - музея К.Г.Паустовского. Переступил его порог-из - за стекла в резной раме бросились в глаза всего лишь три слова Константина Георгиевича, которые стали для него правилом: "Жить нужно странствуя". Маршруты путешествий в его беспокойной, полной впечатлений жизни несколько раз приводили писателя в Старый Крым. Здесь могут указать на три дома, где в свое время Константин Георгиевич останавливался. Дом под номером 31 по улице Карла Либкнехта, где открыт музей его имени,-один из них.
Еще год назад под его крышей обитал одинокий старик. Когда он умер, встал вопрос о продаже его скромного наследства. Жилплощадь, тем более дом при земельном участке в центре Старого Крыма, пользуется нешуточным спросом. Первой разобралась в создавшейся ситуации Н.С.Садовская. Это она создала литературно - художественный музей. А теперь мечтала о доме - музее Константина Паустовского. Дом N 31 по улице Карла Либкнехта, где, как уже сказано, останавливался писатель, как нельзя лучше подходил для этой цели. Остановка за малым: нужны были деньги. И не только на дом, но и на операцию. В гололед Н.С. Садовская сильно травмировала ногу. Требовалось вмешательство хирургов. К счастью, у Н.С.Садовской есть дочь Александра-молодая, удачливая в бизнесе.
-Мама,-сказала она,-или операция, или дом, по крайней мере, на данный момент.
-Дом,-решительно сказала мать.-Дом выручай.
Как только Садовские стали его хозяевами, они тут же оформили дарственную в пользу заповедника "Киммерия Волошина".
Денег дочери хватило на более - менее основательный ремонт интерьеров, оформление стендов и витрин. За долгие ожидания своего часа Надежда Семеновна поднакопила кое - что из экспонатов.
Константин Паустовский свой не только в Старом Крыму, но и в любой точке полуострова, особенно в Севастополе. В первом зале в рамочке за стеклом помещен листочек ватмана. На нем старательно выведены слова ныне севастопольского поэта Николая Тарасенко о Константине Георгиевиче: "Вот он неторопливо шагает по парковой дорожке. Небольшого роста, сутуловат, руки сильные. Углы крупного рта чуть опущены, выражение лица будто недовольное, даже хмурое, а подойдешь вплотную, увидишь, как беспомощно и смущенно он щурит глаза...Добрый, снисходительный ко многим людским слабостям, беззащитный в своей воспитанности, старался уйти от праздных собеседников куда - нибудь в местечко поскромнее или затеряться в ялтинском уличном многолюдье". Таким увидел Николай Федорович автора "Черного моря", таким запечатлел его в зримом словесном портрете.
Илья Комаров-директор издательства Московского литературного музея - центра К.Г.Паустовского-поделился планами следующего номера издаваемого центром солидного журнала "Мир Паустовского". В 2007 году он целиком будет посвящен теме "Паустовский и Крым". Пожалуй, самой заметной в нем будет глава, посвященная Севастополю. "В нашем редакционном портфеле есть воспоминания уже, к сожалению, покойного севастопольского врача Якова Рубанова, который в свое время лечил Константина Георгиевича в госпитале Черноморского флота,-сказал Илья Ильич.-Есть текст экскурсии севастопольского экскурсовода А.П.Егоровой "Константин Паустовский в Севастополе". Рады, что располагаем заметками Михаила Лезинского о коллизиях, связанных с присвоением К.Г.Паустовскому почетного звания гражданина Херсонеса Таврического. Безусловно, нельзя будет пройти мимо такой романтической фигуры, как Слава Зенцев. Помните, в подарок почитаемому им писателю он привез деталь деревянной обшивки легендарного фрегата "Паллада". В Севастополе не забыто славное имя "херсонеситки" И.А.Антоновой. Во время своей командировки в Болгарию ученая по поручению жены К.Г.Паустовского Татьяны Алексеевны доставила в Сазопул в музей писателя рукопись рассказа "Амфора", трость Константина Георгиевича и тельняшку.
-Не дожидаясь 2007 года,-продолжал И.И.Комаров,-тема Севастополя будет звучать также в номере "Мира Паустовского" за 2006 год. Мы непременно откликнемся на 100 - летие восстания на Черноморском флоте под руководством П.Шмидта. Обязательно поместим у себя главы из книги сына Шмидта. Она еще не издавалась на русском языке.
Официально в Старый Крым на представление дома - музея К.Г.Паустовского была приглашена из Севастополя заведующая филиалом N 5 имени К.Г.Паустовского Центральной библиотечной системы для взрослых Н.К.Державина. Она выступала на торжественной церемонии, преподнесла дому - музею памятные подарки. Несколько слов Наталья Константиновна сказала при включенном диктофоне:
-Все здесь, в Старом Крыму, сделано по - научному, выверено, и в то же время в духе произведений Константина Георгиевича. В экспозиции присутствуют Старый Крым, Коктебель и Севастополь. Наша библиотека хоть и не музей, но тоже является хранителем образа писателя, духа его произведений. Но хочется, естественно, большего.
В словах землячки уловил некую горечь, тон белой зависти. Еще бы...О Старом Крыме у Константина Паустовского читаем: "Он белел вдалеке, как отара грязных овец, сбившихся в кучу на склоне синих от сырости гор". В повести "Черное находим четырехстраничную главу о Старом Крыме "Горная роса". Но как благодарны старокрымские жители классику за его поэтические строки. Н.С.Садовская мечтает о постоянных литературных праздниках, которым уже и название есть, придуманное самим Константином Паустовским. Конечно же, праздники будут носить название, как и глава о Старом Крыме в "Черном море",-"Горная роса". Лучше ведь не скажешь.
О Севастополе Константин Георгиевич написал и произнес великое множество возвышенных и вдохновенных слов. В "Беспокойной юности" его "Повести о жизни", например, читаем: "Мне пришлось видеть много городов, но лучшего города, чем Севастополь, я не знаю". Повесть "Черное море" написана им в Севастополе и целиком посвящена нашему городу. Главы о нем в "Повести о жизни" могли бы составить отдельную книгу. И какую книгу!
роза" писателем посвящены жене Татьяне Алексеевне, с которой писатель прожил последние двадцать лет. Ее жизнь связана с Севастополем. Константин Георгиевич хотел поселиться в Севастополе. Но были советские времена. В последней, предсмертной записке он продиктовал свою волю: за выходившее в то время третье собрание сочинений, писал он, "купите Тане в ее любимом Севастополе домик, чтобы с ней жили в нем прекрасные люди, друзья". И с первой женой Екатериной Степановной Константин Паустовский жил в Севастополе. Он хотел быть моряком, но не получилось. Севастополь-самая значительная тема в творчестве Константина Паустовского. В нем нет отдельных периодов. Севастополь-вся его жизнь.
Илья Ильич вспомнил о попытке Константина Георгиевича стать севастопольцем. Об этом известно из переписки писателя с И.А.Антоновой, в то время заместителем директора Херсонесского музея. В апреле 1963 года писатель обратился к Инне Анатольевне со словами: "С удовольствием поступил бы к вам в Херсонес сторожем и жил бы в одном из домиков, стоящих за оградой музея..." О том, что это было серьезное намерение Константина Георгиевича, свидетельствует его следующее письмо, обращенное к И.А.Антоновой: "У меня появилась надежда, а вдруг вы согласитесь пустить меня в домик. Конечно, на определенных условиях, но не на одно лето, а на один - два года. Там бы я мог в тишине и близости херсонесских руин и моря отдохнуть и поработать, быть никем не замеченным и никем не осаждаемым. В моем возрасте это было бы счастьем". Но не И.А.Антонова, а кто - то выше не уважил просьбу старого писателя, не подарил ему счастье, о котором мечталось постоянно, в особенности на склоне лет.
Тогда не повезло писателю, а нынче не всегда везет его произведениям, его литературным героям. На представление дома - музея Константина Паустовского в Старый Крым приехал В.И.Глушаков-директор Одесского музея писателя. Незадолго до этого одессит посетил наш город. В отдельных организациях и учреждениях Севастополя ему отказали в организации мероприятий, посвященных 100 - летию со дня казни П.Шмидта и 70 - летию повести Константина Паустовского "Черное море". Поддержки такой в Севастополе не нашел (неактуально, неинтересно).
-Музей Константина Георгиевича в Одессе уникальный,-сказал мне Виктор Иванович.-Под него в 1998 году отвели красивейшее здание на берегу моря. Таким образом одесситы выразили уважение писателю.
В Южной Пальмире, считают они, Константин Георгиевич пережил самый кульминационный момент в своем творчестве. В Одессе им создана повесть "Время больших ожиданий"-часть огромного полотна "Повести о жизни".
Ученая из Санкт - Петербурга Ирина Петрова, выйдя на пенсию, все свое время проводит в архивах, крупных книгохранилищах города на Неве. По крупицам она собирает упоминания о Севастополе-городе ее детства. Энтузиастка уже издала полтора десятка брошюр,куда включила свои находки. Многим из них цены нет, насколько они уникальны. И все это от души, бескорыстно. Вот кто действительно заслужил знак "За заслуги перед Севастополем". Но что интересно, в беседе с известным в Севастополе поэтом Ирина Петрова удивлялась: в Феодосии на литературных вечерах залы ломятся от публики, в Севастополе-почти полное безлюдье. Мы будем меньше удивляться наблюдениям гостьи, если вспомним, что Феодосия-город - музей Айвазовского, Богаевского, Грина, Цветаевой...Севастополь-город военный, ощетинившийся военными же памятниками и обелисками. Такова его нелегкая судьба, таков его крест. В этой судьбе не нашлось пока приличествующих мест Пушкину, Толстому, Чехову, тому же Грину. Паустовский оказался не первым в ощущениях прохладного к себе отношения со стороны Севастополя. Через него ведь без преувеличения прошла вся литература: русская, советская, украинская, если хотите. Здесь можно приводить десятки, может, сотни имен. Остались лишь бесчисленные произведения, гораздо сложнее со знаками внимания потомков к мастерам слова.
На представлении старокрымского музея К.Г.Паустовского заместитель министра культуры Автономной Республики Крым Л.К.Белый сказал в беседе с вашим корреспондентом:
-Пусть севастопольцы не обижаются на меня за, возможно, дискуссионные мои слова о том, что в Севастополе со стороны наблюдается: неудачны ваши попытки создания высокой культуры. Она не в отражении войны. Это нечто другое, может, из области идеологии. Подлинная же культура эволюционна, она не давит человека, она идет в духовной плоскости. Воздействие ее закрепляется навсегда. Подлинная культура рассматривает человека исключительно в высшей созидательной функции.
Н.С.Садовская словно продолжила сказанное нам Леонидом Кузьмичом. Надежда Семеновна напомнила вывод Константина Паустовского: "Великое-в будничном, большое-в малом". Слышны не орудийные залпы, не бой барабанов, а тихо, искренне произнесенное слово. Скромнейший, деликатнейший, в чем - то стеснительный Константин Паустовский еще в годы тоталитаризма донес до современного ему общества, до нас с вами Бунина, Бабеля, Цветаеву и многих других художников слова. Н.С.Садовская словно подсмотрела переписанное в мой блокнот изречение Константина Георгиевича о странствовании как форме жизни. "По Николаю Бердяеву, странничество-исконно русское явление,-заявила Надежда Семеновна.-Странник идет по необъятной земле, нигде не останавливается, нигде не прикрепляется, то есть странник ищет царство Божие. Он-щит, град грядущего. Он не живет в граде нынешнем. И вот этот поиск града грядущего, то есть высокого, космического, духовного мира. Паустовский как раз носитель града грядущего".
души.
Символически улица Карла Либкнехта в Старом Крыму связала Дом - музей Александра Грина и Дом - музей Константина Паустовского. Они не были лично знакомы друг с другом, но как духовно родственны их произведения! В "Черном море" Константина Георгиевича мы встречаемся с образом писателя Гарта. Многие скажут: это Грин. Но права жена автора "Алых парусов" Н.Н.Грин, которая сказала, что Гарт-это синтез фигур А.Грина и К.Паустовского. Не случайно архив мужа Нина Николаевна завещала Константину Паустовскому.
Ошибаются те, кто говорит, что и литература коммерциализировалась, что на коммерческой основе она сузилась до десятка сочинителей текстов детективного толка. В Киеве, на Европейской площади, в "Академкниге" я только успел рот открыть:
-Есть ли дневники...
-Олеся Гончара?-продолжил за меня продавец с бородкой.-Нет дневников Олеся Гончара. Разошлись в течение недели.
-И его книги разошлись. Та, что в витрине, принадлежит издательству, не имею права.
В Симферополе, в районе железнодорожного вокзала, был книжный магазинчик, куда захаживал в ожидании поезда. На сей раз в двери записка - вопль: "Мы не знаем, где ближайший книжный магазин". Наверняка, знают, где, но злятся, что народ интересуется прежним ассортиментом, а не нынешним, кажущимся ходовым. Почему, спрашивается, не делают коммерции на серьезной литературе, на дневниках Олеся Гончара в том числе?
Не дает покоя факт: свою последнюю книгу писатель Юрий Нагибин-классик, глыба-издавал за собственные средства, настолько огромно было его стремление к общению с читателем. А кто скажет, что в настоящее время пишут наши современники Александр Солженицын, Валентин Распутин, что лежит в столе ушедшего из жизни Виктора Астафьева? Кто - то, где - то за нас решил, что мы достойны лишь примитивной, часто вульгарной попсы на телевидении и в прессе.
Страшен телесный голод. Еще страшнее голод, который физически не ощущается, голод духа. Его проявление в искривлении нравственности, преступности. Некогда "инженеров человеческих душ" прикармливали премиями, Домами творчества, убивали, травили, сажали в психушки. А нынче их словно и нет. И остается неудовлетворенный голод душ.
когда перестают читать". Л.Фейербах: "Настоящие писатели-совесть человечества". Выходит, кому - то нужно, чтобы мы остались без души, без разума, без мысли, без совести.
В Старом Крыму население едва превышает 20 тысяч, из учебных заведений-лишь пара, тройка средних школ. Но в городке работает три литературных музея. В Севастополе-ни одного литературного. В этом существенное отличие Старого Крыма от Севастополя. В Балаклаве летом приезжий люд вопиет: "Где находится местный музей?" Они не могут принять Балаклаву без музея. Наши люди не задают подобных вопросов потому, что знают: нет в Балаклаве музея. А ведь мог и должен быть. На рубеже 90 - х годов все было сделано, чтобы его открыть. Открыть Дом - музей Александра Куприна! И кто бы вы думали дал отбой? Замшелый чиновник? Нет. Музейный работник зарубил благородную идею на корню. Работник музея военного профиля, кстати. Как же сейчас не хватает в Балаклаве музея Александра Куприна! Неполна культурная среда и Севастополя без литературного музея.ель министра культуры Автономной Республики Крым Л.К.Белый сказал в беседе с вашим корреспондентом:
-Пусть севастопольцы не обижаются на меня за, возможно, дискуссионные мои слова о том, что в Севастополе со стороны наблюдается: неудачны ваши попытки создания высокой культуры. Она не в отражении войны. Это нечто другое, может, из области идеологии. Подлинная же культура эволюционна, она не давит человека, она идет в духовной плоскости. Воздействие ее закрепляется навсегда. Подлинная культура рассматривает человека исключительно в высшей созидательной функции.
Н.С.Садовская словно продолжила сказанное нам Леонидом Кузьмичом. Надежда Семеновна напомнила вывод Константина Паустовского: "Великое-в будничном, большое-в малом". Слышны не орудийные залпы, не бой барабанов, а тихо, искренне произнесенное слово. Скромнейший, деликатнейший, в чем - то стеснительный Константин Паустовский еще в годы тоталитаризма донес до современного ему общества, до нас с вами Бунина, Бабеля, Цветаеву и многих других художников слова. Н.С.Садовская словно подсмотрела переписанное в мой блокнот изречение Константина Георгиевича о странствовании как форме жизни. "По Николаю Бердяеву, странничество-исконно русское явление,-заявила Надежда Семеновна.-Странник идет по необъятной земле, нигде не останавливается, нигде не прикрепляется, то есть странник ищет царство Божие. Он-щит, град грядущего. Он не живет в граде нынешнем. И вот этот поиск града грядущего, то есть высокого, космического, духовного мира. Паустовский как раз носитель града грядущего".
Спасения мы ищем в литературе, в том числе в кажущемся негромким творчестве Константина Паустовского. Показатель этого-открывшийся в Старом Крыму музей писателя, куда люди будут ходить, ездить врачевать души.
В "Черном море" Константина Георгиевича мы встречаемся с образом писателя Гарта. Многие скажут: это Грин. Но права жена автора "Алых парусов" Н.Н.Грин, которая сказала, что Гарт-это синтез фигур А.Грина и К.Паустовского. Не случайно архив мужа Нина Николаевна завещала Константину Паустовскому.
Ошибаются те, кто говорит, что и литература коммерциализировалась, что на коммерческой основе она сузилась до десятка сочинителей текстов детективного толка. В Киеве, на Европейской площади, в "Академкниге" я только успел рот открыть:
-Есть ли дневники...
-Олеся Гончара?-продолжил за меня продавец с бородкой.-Нет дневников Олеся Гончара. Разошлись в течение недели.
-Дайте книжечку Миколы Сома.
В Симферополе, в районе железнодорожного вокзала, был книжный магазинчик, куда захаживал в ожидании поезда. На сей раз в двери записка - вопль: "Мы не знаем, где ближайший книжный магазин". Наверняка, знают, где, но злятся, что народ интересуется прежним ассортиментом, а не нынешним, кажущимся ходовым. Почему, спрашивается, не делают коммерции на серьезной литературе, на дневниках Олеся Гончара в том числе?
Не дает покоя факт: свою последнюю книгу писатель Юрий Нагибин-классик, глыба-издавал за собственные средства, настолько огромно было его стремление к общению с читателем. А кто скажет, что в настоящее время пишут наши современники Александр Солженицын, Валентин Распутин, что лежит в столе ушедшего из жизни Виктора Астафьева? Кто - то, где - то за нас решил, что мы достойны лишь примитивной, часто вульгарной попсы на телевидении и в прессе.
Страшен телесный голод. Еще страшнее голод, который физически не ощущается, голод духа. Его проявление в искривлении нравственности, преступности. Некогда "инженеров человеческих душ" прикармливали премиями, Домами творчества, убивали, травили, сажали в психушки. А нынче их словно и нет. И остается неудовлетворенный голод душ.
"Дом, в котором нет книги, подобен телу, лишенному души". Это Цицерон. А это Ян Каменский: "Книга-это инструмент насаждения мудрости". Дж. Свифт: "Книги-дети разума", Дени Дидро: "Люди перестают мыслить, когда перестают читать". Л.Фейербах: "Настоящие писатели-совесть человечества". Выходит, кому - то нужно, чтобы мы остались без души, без разума, без мысли, без совести.