Паралели жизни Паустовского и физика И.Е. Тамма

В 1956 году увидела свет новая повесть К.Г.Паустовского "Начало неведомого века" - одна из трех его автобиографических повестей. А спустя почти четверть века появилась книга - сборник воспоминаний о выдающемся ученом-физике лауреате Нобелевской премии И.Е.Тамме. Среди других в книге были помещены воспоминания внука Тамма - Л.И.Вернского. В них он приводил отрывки из письма своего знаменитого деда к К.Г.Паустовскому. Письмо это было написано в конце 1957 года и нигде ранее не публиковалось. Вот несколько строк из письма:

"...Читал вашего "Тараса Шевченко" в палатке на леднике Сагран, на Памире (Тамм увлекался альпинизмом. - М.Б.)... Поразительный параллелизм наших судеб выявился теперь в "Начале неведомого века".

Этот "параллелизм" выразился, в частности, в том, что Тамм и Паустовский проживали в одно и то же время не только в Москве и Киеве, но и в Одессе. Это последнее обстоятельство порядком "взволновало" одесских литературоведов и особенно членов литературного товарищества "Мир Паустовского". Среди одесских друзей Константина Георгиевича почти безоговорочно был объявлен И.Е.Тамм, поговаривали даже о том, что неплохо было бы найти факты, которые бы подтвердили их дружбу и встречи в Одессе (интересно только где: на берегу моря или даже на родной для Паустовского Черноморской улице?). Некоторые ссылались на то, что они могли познакомиться еще в Московском университете, в котором одно время учился Паустовский и физико-математический факультет которого окончил Тамм. Но, увы, ни архивные документы, ни чьи-либо воспоминания, ни моя беседа с внуком Тамма - Вернским (в декабре 2000 года) не подтвердили знакомство Тамма с Паустовским. Что же в таком случае означал " параллелизм судеб" великих физика и писателя?

А означал он то, что судьбы их действительно переплетались и при этом настолько удивительно, что мне захотелось поведать об этом более подробно и, насколько это возможно, в хронологическом порядке.

Итак, 1917 год. Год Октябрьской революции. В повести "Время больших ожиданий" Паустовский писал: "Мне тоже пришлось пережить не одну, а три Октябрьские революции: первую в Москве в октябрьские дни 1917 года, вторую в 1919 году в Киеве и третью в 1920 году в Одессе".

В 1917 году Паустовский живет в Москве и работает в газете, которая называлась "Ведомости Московского градоначальства", хотя никакого градоначальства уже и в помине не было. Но зато митингов было огромное множество... Вскоре произошла Февральская революция.

Осень 1917 года Паустовский провел в Полесье, неподалеку от Чернобыля. Здесь, в усадьбе Копань, у киевской тетушки поселились мать и сестра писателя. Поздней осенью того же года Паустовский уехал в Киев, а оттуда в Москву. В Москве он "поселился в двухэтажном доме у Никитских ворот" ("Начало неведомого века"). Здесь его застали октябрьские события.

"Дни Октябрьской революции в Москве я провел в каких-либо 50 метрах от вас, в доме 22 по Никитской улице" (из письма Тамма к Паустовскому).

Осенью 1919 года Паустовский и Тамм живут в Киеве. В это время Киев заняли деникинцы. "На следующий день стало известно, что командующий деникинскими войсками генерал Бредов решил объявить мобилизацию всех мужчин до сорокалетнего возраста. Я решил бежать от этой мобилизации в Одессу" ("Начало неведомого века").

"...Осенью 19-го года я, как и вы, жил в Киеве (в советские дни на Шулявке), и когда была объявлена мобилизация, я, как и вы, перебрался в Одессу и оттуда в Крым - с чемоданом и липовыми бумажками о том, что я еду ассистировать физику в Крымский университет..." (из письма Тамма).

Однако политические взгляды и симпатии Тамма довольно скоро стали известны, и к лету 1920 года ему пришлось бежать из занятого белыми Симферополя. Много позднее стало известно, что через несколько часов после того, как Тамм покинул свою комнату, туда пришли, чтобы арестовать его... Тамм снова попадает в Одессу.

...Поезд, в грязной теплушке которого ехал Паустовский, тащился от Киева до Одессы восемнадцать суток. В Одессе тогда найти жилье было трудно. "На Ланжероне, на маленькой и пустынной Черноморской улице, тянувшейся по обрыву над морем, был частный санаторий для нервнобольных доктора Ландесмана" ("Начало..."). В этом санатории на Черноморской, 21, к тому времени уже закрытом, и поселился Константин Георгиевич. В письме к матери от 17 декабря 1923 года Паустовский писал: "О том, как прошли эти три года (с 1920 года. - М.Б.), я вкратце писал. В Одессе жилось очень скверно, был голод, холод (у нас в комнате зимой было 2-3 градуса мороза)".

В повести "Начало неведомого века" Паустовский пишет, что питаться в то голодное время приходилось, в основном, с английскую булавку черноморской рыбкой - фиринкой, но иногда и ее не хватало. Фиринку мелко рубили и жарили из нее котлеты. Котлеты эти можно было есть только в состоянии отчаяния или, как говорили одесситы, "с гарниром из слез". Изредка дневное "меню" пополнялось жареными каштанами и мокрым кукурузным хлебом.

В Одессе Паустовский вначале работает в так называемом "Опродкомгубе" ("Особый продовольственный губернский комитет"), а вскоре начинается его журналистская жизнь - эпопея, связанная с газетой "Моряк".

А что же было в эти же годы с Таммом? Осенью 1919 года Тамм благополучно добрался до Одессы, там сел на пароход до Севастополя и утвердился на кафедре физики Таврического (Симферополь) университета - в качестве ее ассистента. После года работы в Симферополе он, как мы уже писали, летом 1920 года снова приезжает в Одессу. Здесь, проработав несколько месяцев сотрудником наробраза и заведующим губпрофобром Одесской губернии, И.Е.Тамм в январе 1921г. был зачислен ассистентом кафедры физики Одесского политехнического института (политехникума). Кафедрой заведовал тогда профессор Л.И.Мандельштам. Но в голодные 1921-1922 годы Тамму пришлось искать дополнительный заработок. С группой физиков он устраивается на Одесский радиотелеграфный завод (просуществовал с 1919 до 1924 года). На заводе Тамм работает в лаборатории, где была организована починка рентгеновских трубок. Впервые о пребывании Тамма в Одессе написал известный писатель, литературовед Г.Д.Зленко еще в 1982 году в газете "Черноморская коммуна". Нужно сказать, что ни в этой статье, ни в подробнейшем библиографическом указателе "Константин Паустовский в Одессе", составленном тем же Г.Д.Зленко, ничего не говорится о знакомстве Паустовского с Таммом. А не говорится потому, что этого знакомства на самом деле не было.

Итак, о пребывании И.Е.Тамма в Одессе мы знаем достаточно много. Гораздо сложнее было установить одесский адрес Тамма. Сестра жены Л.И.Мандельштама биолог Е.С.Биллиг в своих воспоминаниях писала: "Игоря Евгеньевича (Тамма. - М.Б.) и его жену Наталию Васильевну поместили в свободную комнату А.С.Исаковича, женатого на сестре Леонида Исааковича Мандельштама". Но ни улицы, ни дома, ни кто такой А.С.Исакович, я не знал. В глубине души теплилась слабая надежда на то, что ответы на эти вопросы помогут пролить хоть какой-нибудь, пусть даже слабый свет на взаимоотношения Паустовского и Тамма. Предстоял упорный поиск. Прежде всего надо было выяснить, кто такой А.С.Исакович. Одесситам, особенно старшему поколению, было хорошо известно имя владельца бани на Преображенской, 45, мецената караима по национальности Самуила Исааковича Исаковича. До революции баня была настолько популярна в Одессе, что, как рассказывали старые одесситы, владелец ее, возвращаясь в Одессу из какой-либо поездки, не называя адреса, просто говорил извозчику: "Вези в баню Исаковича!". И извозчик безошибочно доставлял "знатного господина" к месту его проживания...

После трагической гибели Самуила Исааковича в 1910 году наследником бани стал его сын Александр Даниил Самойлович Исакович, преподававший в Новороссийском (Одесском) университете физиологию и анатомию. Он был потомственным почетным гражданином Одессы, занимался общественной и благотворительной деятельностью. С приходом советской власти в Одессу у него были конфискованы и дом, в котором он проживал, и все имущество. Известно, что тогда его приютил у себя на квартире на Гоголя, 9 не кто иной, как известный офтальмолог Владимир Петрович Филатов. В 1938 году профессор Александр Даниил Самойлович Исакович был арестован и вскоре погиб в застенках НКВД. Таким образом, этот А.С.Исакович сразу же отпал при выяснении вопроса, к какому Исаковичу были поселены Тамм и его супруга.

Тщательно просматривая дела фонда "Одесский политехнический институт" в Госархиве Одесской области, я несколько раз встречал фамилию Исакович. Это и "лектор английского языка В.С.Исакович", и "делопроизводитель С.И.Исакович", и даже "сотрудник института А.С.Исакович, который должен был доставить из Ялты в Одессу геологические коллекции". Но все это было "не то". И все же мое упорство было вознаграждено. Где-то на тридцатом десятке просмотренных дел, а именно: в деле №171, на листе 23 я нашел то, что искал - адрес, по которому И.Е.Тамм проживал в Одессе. Это была записка из общей канцелярии преподавателю Тамму за подписью ректора института такого содержания: "Прошу вас немедленно на обороте сего сообщить ответ на следующий вопрос: "Что вы делали при белых?". А на записке был указан адрес Тамма: "Елизаветинская улица, дом 4, кв. 36". На поставленный вопрос Тамм ответил: "Состоял ассистентом университета по кафедре физики". И дата: "6.06.1922г.". Таким образом, адрес Тамма был, как говорится, у меня в кармане.

На всякий случай просматриваю адресные книги дореволюционной Одессы. В адресно-справочной книге Одессы за 1912-1913 годы нахожу, что в доме 4 по Елизаветинской улице проживал помощник присяжного поверенного Александр Соломонович Исакович. Одесский краевед Валерий Нетребский утверждал, что это именно тот Исакович, у которого поселился Тамм. И он оказался прав. Но что мне было известно об этом Исаковиче, кроме того, что он был помощником присяжного поверенного? Ничего. Надо было продолжать поиск. Как это часто бывает, помог случай. В поисках старожилов дома я встретился с Инной Григорьевной Назаровой, инженером по профессии. Она мне рассказала, что часто видела, как в дом номер четыре приходил профессор Борис Адольфович Минкус, лекции которого она слушала, когда училась в Одесском консервном институте. Приходил Минкус, по ее словам, к доктору Розенфельду, который жил в том же парадном, что и Назарова. Долго искать Б.А.Минкуса мне не пришлось. Я давно был с ним знаком. И я посетил Бориса Адольфовича. Несмотря на солидный возраст (за 90), он сохранил ясную память. Оказывается, Б.А.Минкус был другом детства доктора-лоринголога Л.М.Розенфельда. Но гораздо важнее, он дружил с Александром Соломоновичем Исаковичем, который действительно был женат на сестре Мандельштама - Элеоноре Исааковне. И именно Мандельштамы, которые жили в квартире 34 этого же дома, поселили Тамма у А.С. Исаковича.

Здесь я хочу привести строки из воспоминаний о Мандельштаме истого интеллигента, энциклопедически образованного человека преподавателя истории Одесского университета Вадима Сергеевича Алексеева-Попова, которого я хорошо помню по университету:

"...Именно так запечатлелся в моих воспоминаниях момент встречи с Леонидом Исааковичем, шедшим к дому №4 по улице Щепкина (бывшая Елизаветинская), в котором жила семья его сестры (то есть семья А.С.Исаковича, это было уже после переезда Мандельштама и Тамма в Москву в 1922 году. - М.Б.)".

Борис Адольфович хорошо помнил профессора Мандельштама, лекции которого он слушал в 1921 году в политехническом институте.

А.С.Исакович служил в так называемом "Индо-европейском телеграфе" в качестве юрисконсульта. Это было английское учреждение, Исакович в совершенстве владел английским языком. В семье его называли не иначе, как "пэром Англии" за безукоризненные аристократические манеры. Работал А.С. Исакович (вместе с Минкусом) и в научно-исследовательском институте холодильной промышленности юристом и заведующим учебной частью. Этот институт в 30-е годы находился на углу Торговой и Старопортофранковской улиц (сейчас там фабрика мороженого). У Исаковича было две дочери - Наталья (1913-1988), физик, и Нина (1909-1986), искусствовед, которая одно время работала в Музее Пушкина в Москве, а также сын Михаил (1910-1983), профессор физики.

Видимо, Александру Соломоновичу припомнили его службу в "Индо-европейском телеграфе"!

Заканчивая свое повествование, не могу не рассказать о высокоинтеллигентной одесской семье Минкусов. Отец Бориса Адольфовича А.Б. Минкус - архитектор, по его проекту в Одессе было построено свыше ста домов, в том числе здание института пищевой и холодильной промышленности на улице Петра Великого, в котором много лет преподавал Борис Адольфович.

- Еще два года назад я получал зарплату в институте, - улыбается он.

Брат Михаил Адольфович окончил Петербургскую архитектурную академию, стал знаменитым архитектором. Сестра Рика была пианисткой и поэтессой. Кстати, на ее концертах в Одесской консерватории часто бывал А.С.Исакович. Она свободно переводила немецких поэтов, в частности, Генриха Гейне.

Доктор технических наук Борис Адольфович - автор монографии и множества статей по холодильному делу. Все его научные звания даже трудно перечислить. Назову только некоторые: академик Международной академии холода в Париже, академик Международной академии истории и философии, член Академии кибернетики Украины...

хотя они и не были знакомы друг с другом. Вот и верь теперь в то, что параллельные прямые не пересекаются. Два жизненных пути "пересекались" в этом, ранее неизвестном письме.

Факт как будто и не очень значительный, но уж во всяком случае красноречивый...

Михаил Бинов

Комментарии

Виталий Дм Арнольд vitar@1543.ru): Говоря о семье физика Л.И.Мандельштама, точнее его сестры Элеоноры Исааковны и Александра Соломоновича Исакович, автор верно утверждает, что А.С. сгинул в 1938 году (точные даты могу указать по документам, по памяти мне кажется, что он был арестован 19 марта и расстрелян 9 октября, но это по памяти), неверно, что им "заинтересовались" только в 1938 (на самом деле первый раз в 1927).