Е. С. ЗАГОРСКОЙ-ПАУСТОВСКОЙ
2 сентября 1929 г. Москва
Крол, родной мой — послал тебе по телеграфу 65 руб. и боюсь, что мало. Сможешь ли ты на эти деньги уехать?
<-> Я стосковался страшно — пишу даже рассказ о тебе и Димушке — бессюжетный,— там много солнца, моря и ребячества. Но если в Балаклаве хорошо и если тебе хотя бы немного жаль уезжать — оставайся еще на неделю-полторы (до 15-го). Уж очень тяжело в Москве, очень больно тащить тебя и Димушку сюда,— в грязь, в холод, в каменный мешок. У меня все время чувство тоски по тебе и радости за тебя,— наконец после стольких лет ты отдохнула. Поэтому обо мне не думай, и если тебе хорошо в Балаклаве — оставайся еще.
щем, яшву свободно и просто. Перемену в тебе и во мне я воспринял как перелом, который нам надо обязательно сберечь и закрепить.
Сделать это можно только одним путем — мне уйти только в писательство (бросить слунчбу), тебе—в живопись. Поэтому я решил сентябрь и октябрь работать бешено, чтобы к ноябрю у меня была новая книга — «Коллекционер», и, кроме того, к ноябрю я соберу новую книгу рассказов (я подсчитывал — выйдет книжка листов в 6— 7). Тогда я брошу РОСТу и, м. б., на месяц уеду зимой в Севастополь работать — там зимой работать чудесно. Только теперь я понял, какая, в сущности, сила у нас в руках (у меня, в частности) и как преступно я с ней до сих пор обращался. Вот, заяц! Я живу, как и всегда, в обстановке повышенного внимания ко мне, и это меня теперь уже тяготит (раньше занимало). Очевидно, Крол, я начал, хотя и поздно, умнеть <...>
Познакомился с Кончаловским. Из-за последних писем я не тревожился, глупая. Как я могу тревожиться, когда тебе хорошо. Ты маленькая дурочка, такая же, как Дим. Твои письма такие радостные, что мне здесь, в Москве, от них становится весело. Случай с рыбаком (помнишь — который бросился в море) обошел всю Москву...
— хватит ли в паровозе дыма до Москвы? Я уже начинаю выдумывать за Дима.
Если решишь приезжать сейчас, то напиши, когда приедешь, каким поездом, я приеду па вокзал... Из-за меня не торопись. Если бы ты знала, как я рад, что наконец у тебя есть возможность жить у моря, без забот, без всяких скучных дум.
Не очень крути головы рыбакам — они народ простодушный, еще кто-нибудь из них из-за тебя бросится в море.
чим, в Москве с продуктами очень слабо: молока мало, нет яиц, масла,— только помидоры и консервы. Кооперативы стоят пустые.
Примечания
... пишу даже рассказ...— рассказ «Морская прививка».
— «Коллекционер»...— В конце двадцатых годов Паустовский работал над романом «Коллекционер», который, по его свидетельству, был закончен в 1930 году. Позже оп писал: «С «Коллекциоисром» произошла странная история. Не знаю, хорошо это или плохо, но я сам ограбил свой роман. Даже не пытаясь напечатать его целиком, я начал вынимать из него отдельные главы и эпизоды, и превращать их в рассказы и даже в такие большие повести, как, скажем, «Кара-Бугаз» (Константин Паустовский. Потерянные романы. Калуга, 1962).
—1950) — русский советский живописец.