Е. Г. и Ю. К. СМОЛИЧАМ
18 января 1966 г. Москва
Дорогие Смоличп! Спасибо за письма. Мы с вами работаем на пару — вы провалялись два месяца в больнице, а я тотчас после Италии попал в больницу со спазмами головного сосуда (какая-то ишемия). Только сейчас выбираюсь из этой переделки.
Сейчас я уже дома и даже мечтаю о Ялте. Но работать еще не могу. Ишемия — это потеря связной речи, и выглядит это противно, но сейчас все, к счастью, прошло бесследно. Врачи объясняют эту болезнь резкой сменой климата (в Риме, когда мы выехали, было 36 градусов тепла и дул сирокко, а в Москве — 10 градусов мороза и снег). Я подозреваю, что это какие-то атомные штучки.
ведуки, мгла тысячелетий и вилла Боргезе, любовь к которой мне внушил Бажан. Передайте ему большой привет. Потом чудовищно грязный и красивый Неаполь, Сорренто и Капри — сплошная ослепительная лазурь Средиземья, реки алой бугенвилий, падающие, как водопады, с гор до самого моря, добрые ослы, красивые итальянки, лазурные гроты и неслыханный крик и ажиотаж совершенно мирных итальянцев. По пути останавливались в Вене — стандартно-элегантном, скучном городе. И в Венеции, где гондолы подходят к перрону вокзала и все наймется нереальным, нарочным.
Завидую Вашей Конче-Заспе, воздуху, тишине, завидую мирной жизни Каштана. Когда же «мы отдохнем и увидим небо в алмазах»? Это письмо —- не в счет, оно очень короткое. Немного отдохну и напишу еще. О чем заботится Елена Григорьевна? Как Панч? Привет ему от щирого сердца. Пишите, я очень люблю Ваши письма, ваш юмор, вообще все, что связано с вами.
Все вас целуют. Крепко целую Елену Григорьевну, Вас,— слишком надолго мы расстаемся.
Ваш К. Паустовский.
«Радуга», 1981, № 10.