Н. Г. ВЫСОЧАНСКОМУ
21 июля 1922 г. Сухум-Кале, Абхазия
Дорогой дядя Коля. Пишу тебе из русских тропиков, куда нас загнал голод. Не знаю, в Москве ли ты. Чувство у меня такое, что мы не виделись десятки лет, хотя и прошло только четыре года.
Через месяц увидимся. Мы с Катей едем в Москву. Пора. Москва немного пугает своей перегруженностью, но дальше скитаться но России нет ни сил, ни смысла. Голод идет на убыль, возрождается, хотя и очень убого, культурная жизнь, и снова тянет в Москву.
с чисто тропическим климатом. За нашими окнами — пальмовый лес по горам, заросли бамбука н море, а в саду цветут кактусы, олеандры, магнолии, агавы и прочая чертовщина <...>
Из Москвы в мае мне надо будет ненадолго уехать в Одессу — сдать экзамен па штурмана дальнего плавания. Я не думаю делать из этого свою профессию, но это дасг мне возможность иногда плавать, главным образом за границу. В главную же свою работу — чисто литературную — я думаю как раз в Москве уйти с головой.
У меня к тебе большая просьба — напиши, если можешь, сейчас же (письмо из Москвы идет сюда 2 недели и может меня не застать) вкратце твое впечатление о Москве, о московской жизни, делах п комнатном кризисе.
Катя по дороге в Москву заедет недели на три к родным, я же проеду прямо.
Напиши, что тебе известно о наших. Вот уже давно я пишу им, по не получаю ответа. О Проскурах тоже ни слуху ни духу.
— поговорим обо всем. Хотелось бы очень повидать тебя — постоянное одиночество и шатание среди чужих людей очень уж измучило.
Помимо прочих сообраяений уезжать отсюда мне нужно поскорее. Мы живем высоко в горах, и от этого у меня развилась пустяковая, но опасная в здешних условиях болезнь — энфизема легких. Климат здесь очень тяжел для европейцев. Вот ужо две недели стоит жара, доходящая до 56 градусов, духота одуряющая, чувствуешь себя как в парилке. А внизу — поголовная малярия, от которой русские мрут, как мухи. Этот климат, когда воздух втягиваешь, словно сквозь повязку из ваты <…>
Примечания
Конец письма не сохранился.
— сдать экзамен на штурмана дальнего плавания.— Этот замысел не осуществился.
— Речь идет о семье сестры М. Г. Паустовской Веры Григорьевны Проскура.