А. К. ПАУСТОВСКОМУ
14 октября 1962 г. Таруса
Алешенька, милый мой, самый любимый человечек, мой мальчик,— не грусти. Больше мы никогда не будем жить врозь, а всегда вместе. Потерпи до конца четверти. Когда я был мальчиком в третьем классе гимназии, я тоже всю зиму жил один в Киеве у чужих людей (у очень плохих, сухопарых немцев, а хозяин мой с противной фамилией Билль занимался тем, что резал за деньги хвосты щенкам бульдогов и боксеров). По-моему, он был немецким шпионом и для вида служил в ломбарде. Утром мне давали чашку жидкого кофе (суррогат, он назывался «кофе из гималайского жита»), и я ехал полтора часа на конке в гимназию. Была зима, и я очень мерз в гимназической шинели. И ничего,— все обошлось.
Самое главное сейчас в твоей жизни — это то, что тебя все очень любят,— все, все, не только мы — мама, и я, и Галка, а еще и наши друзья — Борис Исакович, Лева, тетя Роза, Самуил Миронович, Валя и многие другие. Я не люблю пословиц («народной мудрости»), но есть одна пословица очень правильная: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». А любящих и друзей у тебя много, и потому ты — счастливый мальчик. Только не пренебрегай любящими.
сятся полосатые соседские коты в надежде стащить рыбу или еще что-нибудь. На стенке нового дома (вместо старой мельницы) Аркадий Акимович хочет нарисовать фреску «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Я работаю понемногу.
Будь спокоен, мальчик, мой «рыжик», скоро увидимся. Очень тебя крепко целую, очень, очень, очень.
Папка.
Примечания
Письмо написано в связи с тем, что А. К. Паустовский учился в это время в Киеве.
— Балтер.
Лева — Л. А. Левицкий.
Самуил Миронович — Алянский.
— В. Т. Овчинников.
Аркадием Акимовичем — Штейнбергом.