Т. А. ПАУСТОВСКОЙ
20 сентября 1956 г.
Ламанш. 6 ч. утра
Танюша, радость моя, золотые височки, пишу всего несколько слов,— подходим к Гавру, и все пассажиры готовятся к Парижу, как к какому-то большому празднику,— даже самые толстокожие. Сыро, пасмурно, качает, и на горизонте горят еще маяки Франции и Англии. Океан был милостив,— шла только огромная, но плавная мертвая зыбь. Долго шли вдоль берегов Португалии,— пустынной страны с развалинами старинных крепостей и замков и суровыми монастырями.
Как ты, маленькая моя? Я здоров, за все время плаванья не было ни одного приступа астмы.
В Средиземном море спал на палубе, дул сырой и жаркий ветер, и костюм и рубахи промокали от него мгновенно. Рим меня потряс, и я многое понял, о чем мы только смутно догадывались раньше.
Я очень стосковался по тебе, по Алешке — по этому нашему маленькому чуду,— по Галке.
Много не пишу, так как это письмо придет, наверное, позже моего приезда и будет только «сувениром».
Трудно писать,— качает.
Твой Костька.
— не знаю, что получится. В Риме у меня сломался аппарат, поэтому многого не снял. Сейчас радист починил его.
Еще раз обпимаю тебя, Танюша. Будь спокойна.