Т. А. ПАУСТОВСКОЙ
7 сентября 1956 г. 11 часов вечера в Эгейском море.
Танюша, родная моя, радость моя, сегодня получил от тебя две радиограммы. Спасибо. Пишу тебе, Алешке и Галке по нескольку строчек,— кончается в ручке чернило (завтра куплю в Афинах).
Несмотря на необыкновенное шествие всяческих красот по бортам парохода, я уже очень соскучился по тебе, по мальчишечке, по Галке, даже по Тарусе. Здесь одиноко, по это отчасти хорошо. Никто не мешает смотреть и думать, а смотрю я, не отрываясь, часами.
В Москве, дома, все расскажу. Много удивительного. Босфор — это неслыханно, неожиданно, как будто у тебя на глазах проходит сказка. Стамбул оглушителен, Айя. -София потрясает до слез. Да и многое здесь потрясает до слез,— приходится сдерживаться,— и Мраморное море и «море богов» — Эгейское море — праздничное, лиловое, затянутое голубым сверкающим туманом. И сквозь туман идут и идут древние, великие острова из розового вавестяяка, серебряные от масличных рощ — Лемнос, Милос (где нашли Афродиту Милосскую), Лесбос, Санторин. Удивительный воздух, навстречу идут турецкие фелюги, расписанные киноварью, охрой, зеленью и синькой так ярко, что этому позавидовал бы сам Ван Гог.
Стамбул — это мировое торжище,— весь в минаретах, мечетях, дворцах, базарах, где продают летающих рыб, смещение всех народов, всех костюмов мира, сотни кораблей от древних парусников до белых пассажирских гигантов, сады и кладбища и леса кипарисов среди домов, древние акведуки рядом с американскими отелями — «последним криком» архитектуры. Все это расскажу — от Стамбула кружится голова.
Завтра на рассвете должны прийти в Пирей — гавань Афин.
Я встаю на рассвете, но днем сплю в шезлонге в тени на палубе. Совсем здоров. А как ты, Танюша. Почему не телеграфируешь о себе. Что в Москве и Тарусе?
Здесь из приятных людей — Акимов и ленинградские писатели Рахманов и Катерли. А все остальные — карловарские.
Целую тебя, светлая моя, очень-очень.
Твой Котенька.
Алешка! Я видел мулов, обвешанных серебряными монетами, бубенцами и лентами с огромными серьгами из бирюзы в ушах. И видел мальчиков-турчат, они ходят колесом по улицам и продают американскую жевательную резинку. И видел такие пароходы, что даже ты не смог бы их обегать по всем палубам за весь день.
И еще много-много видел и буду рассказывать тебе «по заказу», когда приеду.
Целую тебя, мой мальчик.
Твой папа.
Галка, прелесть моя, кажется, кончаются чернила. Это ужасно. Завтра буду в Афинах — на твоей далекой старой прародине. Все вокруг — ошеломляюще и прекрасно,—об этом не напишешь,— все тебе расскажу.
Сейчас был неправдоподобный закат из всех красок мира, а теперь — ночь, пароход как будто висит во мраке, и с далеких островов приходит ветер со слабым, но явным запахом лимона.
Целую тебя, моя девочка.
Твой К. Г.
деть,— у вас все впереди.
Примечания
Опубликовано (с небольшими сокращениями) в «Литературной России» (26 февраля 1982 г.).
Акимов Николай Павлович (1901 —1968) — советский театральный режиссер н художник, руководитель Ленинградского театра комедии.
— русский советский драматург и прозаик.
—1958) — русская советская писательница.