Т. А. ПАУСТОВСКОЙ
26 февраля 1954 г. Ирпень
Что ж это ты вдруг взволновалась, Танюха, глупый мой человек, любимый мой. Вчера получил два твоих письма. Одно — о Географиздате, а второе — встревоженное. Ты — прелесть, моя Танька,— ты же знаешь, что тебя я люблю, как никого и никогда в жизни, и есть в мире одно только близкое и родное сердце — это твое. Я пишу реже, потому что работаю и время идет от этого быстрее. И еще, может быть, потому, что скоро уже кончается мое ирпенское заточение и я вернусь к тебе.
Вчера послал Алешке письмо со стишками. Получил ли он. Это письмо придет до твоего отъезда в Солотчу. Я очень-очень тебя прошу — будь осторожна, не надрывайся. Все ненужное или слишком громоздкое — продай или просто оставь Софье Павловне. Жаль, нет Вани — он бы тебе все упаковал.
— у Софьи Павловны, конечно.
С домом в Плютах все остается «в силе», но этот юноша (Юра), человек честный и мягкий, не может поговорить с матерью,— она лежит без сознания и дни ее сочтены. Во всяком случае, до отъезда моего все выяспится, а приставать к нему сейчас нельзя. Как перевести деньги — узнаю.
Работаю, кажется, хорошо.
Уже написано (вместе со старыми главами,— их 14) 24 главы.
Осталось написать шесть глав. Я думаю, что к 10 марта я кончу, дня 2—3 буду править — и все!
— умер Яновский — чудный человек и хороший писатель. Я его хорошо знал. Конечно, инфаркт.
Завтра я поеду в Киев на 2—3 часа,— надо быть на похоронах. Смоличи пришлют машину. Яновскому очень трудно жилось, сейчас ему наконец повезло. Он написал пьесу, третьего дня была премьера, успех, говорят, оглушительный. И тут же после спектакля — инфаркт. От волнения, на этот раз — радостного. Тяжелая в этом смысле зима.
Что делается с людьми (в литературе), не могу понять. С. дал мне рассказ — очень слабый, очень наивный. Не знаю, что ему сказать. А человек он — чудесный...
Как вы все там? Я страшно соскучился (не то слово) или, как здесь говорят, «скучил» по вас.
Алешку просто не могу вспоминать без умиления. А что Галка? Пусть не пугается и себя не пугает,— не бог весть что эти экзамены.
мов надо бить. Ни в какой Китай я не поеду,— у меня есть Танька. Так что Галка может меня за это презирать. И Арбузов тоже не поедет,— все это сотрясение воздуха.
Здесь морозы, но легкие. Очень много солнца.
Очень тебя обнимаю, Тань-Тань. Когда выедешь в Солотчу — телеграфируй. Всех целую.
Смотри не простудись. Оденься потеплее. Привет Соньке, Павлу и всем!