Н. Н. НИКИТИНУ
9 декабря 1945 г.
Ник, дорогой, спасибо тебе за «Рассказы разных лет». Снова я перечитал их и радовался их густоте, и ясности, и тому особому, что есть во всех твоих рассказах и что я никак не могу определить. В каждой настоящей вещи есть нечто от колдовства, так,— ты колдун, прикидывающийся экспедитором. Чудесный рассказ о Дюма. Почему мы не жили в то время Великолепно через Дюма дана эпоха.
«Ленинград», конечно, забил все тонкие журналы, и даже «Огонек», превращающийся из пищего в креза, не может тягаться с «Ленинградом». О «Ленинграде» напишу потом подробнее.
мяла грузовая машина (налетела на него, когда он садился в легковую). У Кости разрыв сосудов на левой ноге,— до сих нор он лежит в гостинице на окраине Берлина. Связи нет никакой, приходится питаться слухами. Приехал Трегуб, который видел Костю,— говорит, что Костя уже оправился и даже собирается па днях в Нюренберг. По, возможно, что он вернется в Москву. В общем, никто толком ничего не знает. Дора мечется, а тут еще Нина должна родить. Роды ей «устраивает» Валя.
Литературных новостей, слава богу, нет никаких, если не считать поездки в Ясную Поляну. Там было чудесно — тихо, и пусто, и умиротворенно, и Толстые накормили нас невероятным обедом, как в старые помещичьи времена. Много бродили по парку и окрестным лесам со Шкловским и Лидиным. Падал снег, свистели снегири, около могилы мы постояли па коленях, помолчали. На обратном пути попали, конечно, в крушение, по все обошлось,— только сильно стукнуло Веру Инбер (кажется, трещина ребра). Я ехал в одном купе с Лидиным — всю ночь он не давал мне спать и рассказывал анекдоты. Очень разговорчивый писатель! Но славный.
Пишу вторую часть повести («Классическая гимназия»). Уже написал 18 глав, осталось немного. Пишу и трясусь, потому что с каждым днем этой работы тают возможности для ее окончания,— сантимы редеют. Все целиком издавать буду, должно быть, в «Молодой гвардии».
Мы живем тихо,— все из-за моей работы. Даже Листик от этого похудел, потому что on считает своей обязанностью сидеть на письменном столе и следить, чтобы я работал, а не лодырничал. Высиживает, вытаращив глаза на ручку, по 5—6 часов. Конечно, это кот — черт, преданный литературе. Не то что другие коты, которые только и думают, чтобы что-нибудь своровать или нашкодить.
Зою Александровну почти не видел, она вращается в приемных парткомов, занята, и, судя по ее деятельности в Москве, вы, ленинградцы, скоро будете утопать во всяческих благах.
ковке.
Что делает Рэнэ? Из-за того, что Рэнэ никогда не пишет, существование ее кажеется загадочным.
Валя целует вас обоих. Я — тоже. Пиши чаще. Привет знакомым.
Обнимаю тебя. Твой Коста.
Примечания
«Советская Россия» (25 декабря 1983 г.).
—1975) — советский литературный критик.
Зоя Александровна Никитина — первая жена Н. Никитина, литературный работник, в конце войны и в послевоенные годы была заместителем директора и директором ленинградского отделения Литфонда СССР.