С. М. НАВАШИНУ
12 декабря 1943 г. Москва
<...> Жизнь постепенно налаживается. Вчера Звэрунья достала много стекла и завтра будет стеклить все окна, так что у нас будет светло (сейчас в твоей комнате и в Звэриной почти все рамы заколочены фанерой и там темно, как в погребе) и гораздо теплее. На днях обобьют дверь. Уже и сейчас у нас уютно, и Валюха собирается взять архив и повесить картины. Часы идут и играют все так же. По вечерам много света. Но работаю я пока на кухне —здесь теплее. Вторая часть повести разрослась (уже написано семь листов). Осталось немного — не больше листа. К 15-му думаю кончить. Получается, пожалуй, лучше, чем первая часть — и лаконичнее, и лиричнее, и проще. В общем, вся повесть будет в 15 листов — в полтора раза больше «Черного моря». Лишь бы ее напечатали, а сие еще неясно,— последние литературные «события» (с Зощенко, Лавреневым и другими) не очень мажорные. В общем, Пастернак волнуется.
В связи с последними событиями блеснула надежда на то, что разрешат к постановке «Рыцарей звездного неба» (в театре). Эта пьеса гораздо лучше, чем таировская: премьера у Таирова откладывается, заболела Коонен, заболел сам Таиров, а дублерши у Кооиен, конечно, нет.
На днях я получил письмо из Самарканда — очень хорошее— от «читательницы», художницы Н. Штейнмюллер, ученицы Бориса Александровича Фогеля. Она вместе со стариком читала мои книги вслух — и вот в результате письмо. Не был ли ты у Фогелже Он — чудный старик. Его легко найти через Академию художеств. Что касается московского народонаселения, то новости такие,— приехал Володя Луговской. Говорит, что в Ташкенте — весна. У Фединых — лазарет. Старик только что встал после гриппа, по заболела Нина. Она, кстати, за день до болезни (тоже грипп) прибегала к нам в новом парижском платье, подаренном стариком. Звэра меня к Фединым не пускает — карантин. Приходит Ник. Ник. Пик. (Никитин), то за кусачками, то за проволокой, то за гвоздями — он устраивается в новой комнате. Звэра очень подружилась (и я тоже) с женой Ильфа и ее теперешним мужем скульптором Рабиновичем (Раби). Они — чудесные люди, и жена Ильфа связала мне совершенно парижский свитер <...>
После событий в столице гаах-ин-шаха стало легче на душе. Пиши чаще. Пять дней не было писем, и было совсем нехорошо — опять мы затревожились.
«образовалось» и наступила бы наконец та любимая мной «тишина», над которой ты и Звэра любили посмеиваться.
Твой Коста.
лая. Только сегодня — первый мороз. Китя Шкловский где-то под Смоленском <...>
— 28 ноября — 1 декабря 1943 г. в столице Ирана, которым тогда правил шах-ин-шах Реза Пахлеви, Тегеране состоялась конференция руководителей трех союзных держав, воевавших против нацистской Германии: Великобритании (У. Черчилль), СССР (И. Сталин), США (Ф. Рузвельт). Конференция приняла Декларацию о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве трех держав, решения об открытии не позднее 1 мая 1944 г. второго фронта в Европе, о послевоенных границах Польши и другие. Руководители СССР взяли на себя обязательство объявить войну Японии после разгрома германской армии.