Е. С. ЗАГОРСКОЙ
20 февраля 1916 г. Москва
Сейчас уже вечер, я лежу, со мной то же, что было в Ефремове,— жар и озноб. Мама поставила около постели стул, и я пишу на нем, раскрыты Гитанджали, лежат твои письма, и веет от них звенящим солнечным садом.
Так легко думать — образы наплывают, и весь вечер я прожил где-то далеко, в невиданной стране, где все узорно, огни преломляются причудливыми иглами, звезды пламенны и беспокойны и город заливают фосфористые зарева, трепеты моря. Каждый раз, когда у меня жар, мне снится все это. Словно какая-то вязь затуманенных глаз, огней, душной ночной темноты, шелеста каштанов, бездумной околдованной жизни.
И теперь еще я весь во сне: словно в тумане. И пе хочется думать о том, что мучило последние дни,— о военной службе. Мне кажется, что слишком большой жертвы от меня потребовала мама — словно душу свою я раздробил и отдал и это оказалось свыше моих сил...
... Если бог есть — то он должен быть добр. Я верю в это. Я верю, что увижу тебя скоро, очень скоро, и если бы не верил в это — не знаю, что сталось бы со мной.
Я писал тебе 18-го много, много, получила ли ты письмо?
Недавно я был у Map. Сев. Были Николаша и Таня. Я плохо помню тот вечер — тогда я сильно устал, мы о чем-то говорили, и Таня, которая всегда так была холодна ко мне, была очень внимательна. Ей, должно быть, показалось, что я болен. Я не забуду, никогда не забуду того, что сказал Николаша, может быть, вскользь, ничего не думая. «Каждый цельный и порядочный человек должен или совсем отказаться от войны, или идти туда, где умирают другие».
Словно меня ударили. Голова у меня кружилась, и я думал только о том, чтобы не выдать свою слабость.
го. Ты не думай об этом, Хатидже, родная. Я немного болен — все это должно быть оттого.
Спокойной ночи, девочка. Какие холодные теперь почи в Москве — так тихо и смутно, только на стенах ложатся бледные полосы от фонарей.
Я сейчас потушу свет и долго и нежно буду думать о тебе, может быть, всю ночь.
Кот.
21/II. Сегодня — твое письмо от 16-го.
Мне стало невыносимо хорошо, Хатидже. Такой буйной, сумасшедшей радости я никогда не знал. Правда ли это? Неужели ты будешь моей маленькой, хрупкой женой? Но Вы знаете, миледи, c'est un emplo dffcle, d'etre la femme d'un Poete! Я ведь немного поэт. Сейчас я не могу ничего писать, у меня нет слов. Напишу завтра.
«приемщик»? Это человек, который работает четыре часа в сутки, имеет право не носить военную форму, живет па частной квартире. Завтра напишу подробнее.
Прощай до завтра, девочка.
Кот.