Ю. И. ЯНОВСКОМУ
17 февраля 1942 г. Алма-Ата
Дорогой Юрий Иванович, не ругайте меня за то, что я так долго молчал. Писал большой сценарий для Мосфильма (Мосфильм и Ленфильм — здесь), меня мотали, торопили, как водится у киношников, и только вчера наконец все окончилось. Послал Вам заказной бандеролью пять крошечных военных рассказов. Перевел их Юрий Корнеевич, В перевел, насколько я соображаю в украинском языке, превосходно, Если рассказы подойдут — буду рад.
На днях читал в «Известиях» Ваш рассказ о деде, замечательно. Вы молодцы, украинцы,— у вас и журнал, и дружба, а наши все разбрелись, плохо дериват связь друг с другом, а насчет журналов мы здесь, в Алма-Ате, ничего не знаем. Кстати, «отец яблок» — город внешне очень красивый, весь в вековых садах, у подножья довольно диких гор (Тянь-Шаня), но бог с ней, с этой ненужной красотой. Я с радостью променял бы ее даже на ту лужу, которую вырыл в Ирпене Тардов и тщеславно назвал «прудом», на самую чахлую березу в наших лесах.
— редчайший человек на земле,— то было бы и совсем плохо. Здесь из писателей Зощепко, Шкловский, Михалков, Панферов <...>, Квитко, а об украинцах вы знаете. Киношники все здесь во главе с Эйзенштейном <...> Был здесь Маршак, нашумел, нагремел и уехал.
Я часто вспоминаю нашу последнюю встречу в Киеве у остановки троллейбуса. Кажется, что было это давным-давно, что прошли годы.
Где Тяпа? Взяли ли Вы его с собой? Фунтик скитается с нами и сам зарабатывает себе на хлеб — снимается в кино, в картине под страшным названием «Убийца выходит на дорогу».
Сегодня же пишу Максиму Фадеевичу
Пишите. Буду рад каждой строке.