В. В. НАВАШИНОЙ
2 июля 1941 г. Пароход «Интернационал». 7 ч. утра
Зверунья, милая,— пишу рано утром на пароходе, переполненном беженцами, евреями и поляками. Скоро Черкассы. Там пересяду на поезд на Одессу. Получила ли ты мою телеграмму из Киева, где я пишу, что выезнаю в Одессу. Со мной едет журналист Хват... В Киеве видел Рыльекого — он очень постарел. Видел Яновского, жену Лурье. Она была в отчаянье, что Ной не успел со мной повидаться. Заходил к Гозенпуду—не застал, оставил записку. Особенно мил и, как всегда, немного грустен был Яновский. У Тардовых ночевал и обедал.
Здесь, в неглубоком тылу, все настороже из-за парашютистов. При малейшем подозрении задерживают. Хвата (ужасная фамилия) задерживали уже два раза, т. к. у него нет сапог и он ходит в обмотках. При мне в Киеве было тихо, если не считать двух сильных гроз. Жара тропическая, и в моем «обмундировании» очень душно и тяжело. Вижу и слышу очень много интересного. Вчера несколько часов разговаривал с тремя польскими студентами из Львова,— очень культурные и милые юноши, бежали в чем были,— один даже без пиджака <...> Скоро сообщу тебе куда мне писать. На всякий случай, напиши одно письмо по адресу: Одесса, ул. Штепенко, 24, кв. 7 т. Ошаровскому — для меня. Это — корреспондент ТАСС в Одессе <...>
— если бы не беженцы и не то, что пароход всю ночь шел с выключенным светом и было темно, как в погребе. На пароходе едет добродушный милиционер, он уже несколько раз приходил ко мне и спрашивал разрешения проверить документы то у одних, то у других пассажиров. Все это только потому, что я на пароходе «старший в чине». Как говорит Гехт, я «всю жизнь только и мечтал», чтобы ко мне обращались с такими вопросами. Из Черкасс напишу еще... В Черкассах выяснится,— если там плохая связь с Одессой, то, м. б., придется проехать еще дальше до Кременчуга
Целуй Серого. Твой Па.
Примечания
Ной — Ноях Гершелевич Лурье (1888—1960) — еврейский советский писатель.
— русский и украинский советский литературовед и музыковед.
—1948) — русский и украинский советский писатель.